Чувство праздника неуловимо летало в воздухе. Оно таилось в небольших улыбках между словами; пряталось меж людьми на улице, которых было там больше, чем обычно; витало в воздухе, смешиваясь с детским смехом, владельцы которого, может, и не слишком понимали, но, почувствовав дух веселья, не могли не поддержать его. Дни до праздника, и даже после определенно вкусны и привлекательны, ими наслаждаешься в мучительном ожидании того самого дня. Но, конечно, сам праздник – филейная часть, и его вкус не идет ни в какое сравнение с предыдущими днями. Так и Чоуджуро, поддавшись общему настрою, с нетерпением ждал нежнейшего и тающего филе, и, как это часто бывает – всякие там закусочные дни удовлетворить его аппетит совсем не могли. Порою мысли эти даже мешали работе, но, на счастье, каких-то происшествий не происходило.
Так бы и провел эти несколько дней счастливый Чоуджуро – в мечтах и стеснительном отводе глаз, если кто-то заметит проявление фантазий на его лице. Но, старина Ао подкинул задачу. Как это часто бывает, самые неприятные вещи мы откладываем на потом. А вот когда уже совсем впритык – начинаем делать.
У каждого есть свои места. Места, напоминающие о чем-то, помогающие думать или просто такие, в которых приятно провести время. У Чоуджуро таких мест было не больше, чем пальцев на одной руке у мясника, который любит поболтать, попутно с размаху рубя мясо. И сейчас он направлялся именно к такому месту. Ветер поддувал в спину, отводя к окраине деревни, дорога благодушно не путала и не подставляла подножки. Уже вскоре он оказался на скамье, а за его спиной, буквально в нескольких метрах, начинался резкий спуск, заканчивающийся быстрой рекой. Буквально пару часов по этой реке – и вы окажитесь в открытом море. Правда, едва ли вы пребудете в море в том же состоянии, в котором начали спуск. Несколько небольших водопадов, многочисленные подводные камни и пороги обеспечат вашему внешнему облику уникальные изменения. Слева от Чоуджуоро, с расстоянием в десять метров между друг другом, расположилось еще несколько скамеек. Возможно, были еще, но они терялись за поворотом. Не слишком широкая – в одну телегу, тянулась дорога, изгибом повторяя контур начало спуска к реке. А за ней уже начинались жилые дома, по большей части деревянные. Мечник Тумана потер большим пальцем деревянную скамью. Та была уже достаточной старой, чтобы при этом начали отрываться древесные волокна. Они были сырые. Едва ли эта скамейка вообще высыхает полностью, даже летом – слишком уж близко река. Повернувшись, он посмотрел на спуск. Достаточно резкий, чтобы у вас не было шансов взобраться по нему своими силами. А уж по весне, или после особо сильных дождей это место становится самым настоящим катком, покрытым грязью и редкой травой. Но, даже здесь есть свои герои. Редкие деревья, названия которых Чоуджуро не знал, без труда разместились на резком спуске. Их корни нагло выпирали из земли, а небрежное покачивание на ветру ветвей говорило об их уверенности в себе – ведь никто не мог себе позволить нечто подобное. Там, где другие падали они, вот уже которое столетие уверенно и гордо стояли. Хорошо, что им никто не рассказывал про шиноби, ведь это определенно испортило бы им самооценку. Порою до сидящего на скамье могли доноситься запахи цветов, с поляны на другой стороне реки или шум с главной площади деревни, если там становилось особенно людно. Все эти еле доносимые звуки и запахи тонули в реке и, это успокаивало – слишком они были далеко, чтобы строить из-за них беспокойства. Но, это место было совсем не для того, чтобы успокоится. В этом и была его странность. В тени этой небольшой и неприметной скамьи всегда прятались страхи и ужас. И, как обычно, стоило Чоуджуро расслабиться и успокоится, как они тут же нанесли свой удар. Нелегко быть ребенком войны. Но, война для шиноби – жизнь. Здесь таким никого не удивить, в конце концов, каждый шиноби понимает, что едва ли он сможет дожить до старости. Ведь на территории врага всего один шаг и ты уже можешь оказаться в ловушке. Наступить на взрывчатую печать или еще что похуже. Не слишком приятно осознавать это, но, сколько даров ты не принесешь Смерти, в конце концов, и тебя принесут в дар ей же. И старые твои заслуги будут тут же забыты. Так что, если хочешь всех удивить, нужна не просто война, а война гражданская. Враги убивают друг друга с ненавистью и жестокостью. И, это нормально. Но, когда свои убивают своих же с той же ненавистью и жестокостью, иначе как глупостью, ошибкой, недоразумением это назвать сложно. Чоуджуро плохо помнил своих родителей. Он даже не был уверен, действительно ли это лица его родителей, не придумал ли их он сам или, быть может, просто увидел когда-то каких-то людей и решил – вот они, мои родители. Да, темные мысли всегда падали на его плечи на этом месте. Стараясь прижать к земле и утащить за собой – в вечную темноту. А он сопротивлялся этому, как мог. Своеобразный обряд мужества, который он проходил всегда, когда предстояло сделать что-то важное. Ведь порою, в мыслях все куда хуже и сложнее, и в реальности становится чуть легче. А порою наоборот. Никогда не угадать точно.
Сложно сказать, сколько прошло времени, если ты совсем о нем забываешь. Все равно, что играть в игру, где ведущий отворачивается, в то время как остальным нужно приблизиться к нему и резко остановиться тогда, когда ведущий станет оглядываться. Чоуджуро и был этим ведущим. Стоило ему повернуться к своим мыслям, как время тут же рвануло на всех порах. А когда повернулся обратно – время уже тут как тут, постукивает по плечу и празднует свою победу, с дудочкой, колпачком и хлопушками. Много мыслей протекло за это время через мыслительные каналы шиноби. А остановил свои мысли он на том моменте, где дрался с врагами. Здесь, на этой скамье, враги непременно умели рассыпаться в воду от каждого удара его меча, рассыпались лишь затем, чтобы вновь стать самими собою, не получив каких-то повреждений…
Радостный смех разогнал тени. Весело смеясь над шуткой, которая была понятна лишь им самим, несколько человек вышли из дверей одного из домов. Они направились по дороге, мимо Чоуджуро, но, совсем его не заметили. На этот раз он слишком сильно слился с тенью скамьи, чтобы его можно было вот так просто заметить. Колупая носком ноги траву, мечник Тумана подождал, пока люди отдаляться достаточно далеко. Ему не надо было смотреть на них, чтобы увидеть улыбки на их лицах, достаточно слышать голоса. А представляя улыбки других, он всегда мысленно приходил к одному и тому же лицу. Порою, на лице Мей была улыбка, предназначавшаяся лишь одному ему – Чоуджуро . Каждую из них он запоминал, каждая из них делала его сильнее. Он мало что знал о лидерстве. Но, точно знал, что настоящий лидер должен уметь улыбаться именно так. Он никогда не думал о том, какое именно чувство пробуждает в нем это выражение лица Мей, да и если бы подумал, едва ли смог бы описать словами. Но, он точно знал, что именно это воспоминание позволит ему пожертвовать собой, если будет нужно. Его навыки делают его телохранителем, но, именно это чувство позволяет добавить к «телохранитель» слово «хороший». Он выдохнул и встал с насиженного места. Нижние конечности напомнили о себе неприятным покалыванием, но, времени было не так много, и теперь Чоуджуро был уверен, что знает, что нужно делать.
С каждым шагом, приближающим его к резиденции Мизукаге, уверенность ускользала от него. Но, что было еще хуже, каждый шаг, отдаляющий от резиденции, уверенность возвращал. Да, делать нечто подобное ему совсем не хотелось. Не трудно было догадаться, что если кто-то хочет, чтобы Мей пошла на праздник, то сама она этого не хочет. Но… все же, нарушить обещание, данное Ао, так же никак не мог.
В конце концов, пройдя множество испытаний, в виде гавкающих собак, жаркого солнца и назойливых торговцев, когда время стало вечерним, он смог таки приблизиться к двери Мизукаге. И, не успел опомниться, видимо, из-за усталости, как сделал один единственный стук. Поняв, что уже поздно, добавил еще несколько стуков, с опозданием.
Получив одобрение, Чоуджуро вошел внутрь. Да, все-таки, на этот раз, в мыслях все было куда легче, чем на самом деле. Он по привычке оглядел комнату, преимущественно нижнюю ее часть.
- Я…эм. П-по личному. – Слегка запинаясь, сказал шиноби. Ему показалось, что прозвучало это несколько странно, и, сразу после этого он понял, что забыл поздороваться. Ушло несколько мгновений, на то, чтобы вспомнить приветствие, но, все что получилось, это открыть рот, а затем закрыть его. Но, похвала освободила его от этих мыслей. Он коснулся тыльной стороной руки меча и покраснел. В такие моменты его голова вообще избавляется от всяких мыслей, а не только от не самых приятных.
Пытаясь делать все как можно более аккуратно, он снял меч и прислонил его к стулу, который тут же поехал под тяжестью оружия. Меч упал со страшным грохотом, Чоуджуро было уже наклонился, чтобы поднять его, но заметив на себе испытывающий взгляд, тут же поспешил сесть и оставил оружие на полу. Похвала теперь неприятно жгла стыдом, заполняя лицо еще большим количеством красной краски. Теребя штанины, он пытался успокоиться и привести мысли в порядок.
- М-мэй-сан. Вы ведь пойдете… ну, это, на праздник? – Сказал мечник Тумана заученную фразу. – Без в-вас будет совсем не то! К тому же, я думаю… трад-традиц, - слово оказалось куда более сложным, чем казалось раньше, - традиционный костюм вам очень подойдет! – После подобной фразы у него чуть задрожали губы, а сердце начало колотиться так бешено, что отдавало в висках. Он боялся смотреть на Мей, и потому предпочитал искать узоры в полу. А что если ему откажут? Что ему тогда сказать Ао? В голове уже слышался голос, наделенный изрядной долей ностальгии «А вот в наше время мечники…».
Отредактировано Choujuurou (13th Nov 2014 14:59:57)