Война, как и любая болезнь, возникает в виде небольшого очага заражения. Распространяется с бешеной скоростью, методичному лечению не подлежит. Больной мир сводит судорогой. Кажется, что пройдет совсем немного времени, и этот гигантский организм не выдержит. Люди – старые его клетки уже отмирают. Позже власти предержащие, на плечах которых неизменно лежит ответственность за все, что происходит во Вселенной (обвинить кого-то просто необходимо), начинают рвать на себе волосы, оценивая масштабы подобного некроза. Стоит ли говорить, что задумываются об этом слишком поздно?
«Контроль над ситуацией уже потерян, теперь селения бросят в бой последние силы, любые, даже самые что ни на есть свежие - детей. Признай, Хаширама, их гибель не остановить. Конечно, счастливчикам, умеющим хотя бы правильно держать в руках оружие, выпадет редкий шанс увидеть краткое мгновение мира, которое неминуемо придет после долгих сражений. С нами так было, да? Так и будет, когда у каждой из сторон, заинтересованных в конфликте, закончится стратегически важный запас людских ресурсов. Истощение физических и душевных сил, несравнимая ни с чем боль утраты, экономический спад, в конце концов… Неужели людям война настолько необходима? Они снова - уже в третий раз - избрали этот путь. Жаль, что у меня пока нет возможности предложить им иной…» - фигура, отдаленно напоминающая согнувшегося в три погибели человека, пришла в движение. Хоть обитатель пещеры и именовал себя скромно «призраком клана Учиха», на деле это было существо из плоти и крови. Дряхлое и почти беспомощное. Да, некогда легендарный воин во всех отношениях легендарного клана Учиха вел паразитический образ жизни. Как сейчас сказали бы некоторые: «он лишь тень самого себя». И пускай. Жизнь многому научила Мадару. В определенный момент он свято уверовал в то, что за свое терпение рано или поздно – хотя какое там «рано»? – человек получает награду. И Учиха терпел. Он видел четкую грань между «тратить время зря» и «терпеливо ждать». Можно сказать, старик просто знал, что удобный случай для претворения его плана в жизнь представится совсем скоро. Правда, представлял себе Мадара все это несколько иначе…
***
Тело старик осматривал очень внимательно. Хоть юноша и продолжал подавать слабые признаки жизни, Мадара уже окрестил его трупом, если можно так выразиться. «Клетки Сенджу могут и не прижиться, нет, они точно не приживутся. Значит, парень уже труп», - Учиха подходил все ближе к постели «больного», волоча за собой косу. У старика вдруг появилась странная мысль. Может, стоит быстро прикончить мальчишку, чтобы не мучился? Чтобы не мучился, как Изуна… Лезвие косы уже почти коснулось шеи паренька, однако исполнить свой замысел Мадара почему-то не решился.
«Я же не шинигами, в самом деле. Пусть умирает сам», - шиноби убрал оружие и направился к деревянному трону, который, бесспорно, украсил бы любое подземное царство, но сейчас украшал всего лишь сырую пещеру.
«Мальчишка больше не жилец», - подумалось ему.
А мальчишка очнулся. Не успел старик и несколько шагов ступить, как сзади послышался чей-то голос… Этот звук за столько лет стал ужасно непривычным.
- Не кричи. Ты слишком шумный, - Мадара говорил медленно. Вести разговор он совсем разучился, все больше прислушиваясь к своим мыслям и ни к чьим другим. Старик повернулся лицом к своему гостю, положил ладони на рукоять косы и стал наблюдать за выжившим… Учихой. «Надо же, мой клан жив».

Мальчишка, похоже, умирать сегодня передумал. И хотя тело его пребывало в прискорбном состоянии, юный Учиха смог заставить себя сделать парочку движений и даже попробовал подняться. «А он еще тот упрямец... Это к лучшему», - отметил про себя старик, почувствовав некое удовлетворение. Такой человек ему в дальнейшем пригодится. Впрочем, бороться со сложившимися обстоятельствами было невозможно: оболочка, замешанная на еще теплой человеческой плоти и клетках легендарного Сенджу, была хрупка. «Подопытный», не удержав равновесия, распластался на кровати.
- Встать ты, очевидно, не сможешь, - старик попытался вставить несколько слов, но речь мальчишки текла непрерывным потоком. И говорил он, надо сказать, весьма сумбурно. По прошествии нескольких секунд Мадара совсем оставил попытки вступить в диалог и решил дождаться, когда в легких у напуганного гостя кончится воздух. А пока он спокойно рассматривал правый глаз мальчика, мысленно примеряя его на себя. Даже если эта ситуация примет неудачный исход, и молодой Учиха умрет, Учихе старому достанется неплохой подарок. Будет ли совесть его мучить? Нет.
- Ты еще жив. Не огорчайся слишком сильно, - ответил, наконец, шиноби, воспользовавшись паузой. Тяжело было стоять на ногах, не менее тяжело говорить, но Мадара продолжал. Правда, двигался он уже по направлению к креслу, желая дать отдых своим старым косточкам. Голос Учихи все еще звучал твердо, но заметно тише, чем в былые времена. Да, Хашираму он вызывал на бой не иначе как криком. А остальные участники битвы, заслышав этот клич, отступали подальше, очищая место для их сражения. Славное было время? Нет.
- Как видишь, я тебя не держу. Только уйти ты отсюда все равно не сможешь, и мое разрешение здесь ничего не значит, - старик опустился в кресло и, отложив своего верного боевого товарища – косу – в сторону, внимательно посмотрел на мальчика. - На поверхность не выйти, только не с такими телами. Ты и сам это понимаешь, верно? Похоже, теперь придется делить жилище с тобой. Назови свое имя, я постараюсь его запомнить. Мое – Учиха Мадара, если назовешь «шинигами», не сильно ошибешься.

Рвать узы дружбы нелегко - старику ли этого не знать, - но когда-нибудь приходится. Да и крепкой настоящей дружбой надолго не обзаведешься: самых верных и самых близких судьба отрывает от тебя при первой возможности. А такие случаи, как показывает опыт, представляются невыносимо часто. Когда мальчишка заикнулся о возвращении к дорогим ему людям, старый Учиха и не пытался скрыть своего разочарования.
- Неужели, не понимаешь? Ты теперь - обуза. Хочешь вернуться и висеть на шее близких мертвым грузом до конца своих дней? Мешать не буду. Бессмысленно, ты ведь и подняться не сможешь... - проговорил Мадара монотонно, словно зачитывая пареньку приговор - "обжалованию не подлежит...". И самый терпеливый не дождался бы от этого вредного старика ни капли сострадания. - Подумай, кому нужен шиноби с таким разбитым телом, как у тебя? Друзья, должно быть, уже успели тебя похоронить, советую смириться с этой мыслью, - прерваться Учиху заставил давно забытый звук собственного имени. Как давно его никто не произносил... особенно с таким трепетом.
- Не дергайся так, а то потеряешь правую половину тела, - слова, призванные успокоить мальчика, видимо, не возымели эффекта, но Мадара честно старался. - Умереть для всех не представляет сложности, поверь... Обито. Люди гораздо легче переносят уход близких, нежели триумфальное возвращение покойных, - на минуту Учиха задумался, пытаясь представить, кем бы приходился ему Обито, будь мальчуган его потомком по прямой линии. - У тебя есть родители? Впрочем, можешь не отвечать...
В бесполезной попытке согреть свои старые руки, Учиха спрятал ладони в широкие рукава темной робы. Памятная вещь: единственное, что осталось от прошлой его жизни, если можно так выразиться. В ней, по велению одного небезызвестного Сенджу, Мадара был захоронен. Теплая, надо сказать, вещица. Иногда старик представлял, как Бог Шиноби любовно подбирает убитому собственной рукой другу погребальное одеяние - забавная ситуация. Только вот сил улыбаться нет. - Знаешь, мы с тобой почти ничем не отличаемся от настоящих мертвецов, - добавил старик, вглядываясь в лицо мальчика единственным оставшимся глазом.
- Наш удел - жалкое существование. Подлинной жизни мертвецам не добиться. Только не в этой реальности...