- Блядь, - Райдо лаконично выругался, не особенно заботясь о том, что попадает в ревущий помехами эфир.
Смысла говорить еще что-то не было. Если Хатаке ослушался приказа Намикадзе, то какое ему там дело до слов друга. Лучшего, хотел бы сказать Райдо с какой-то подростковой наивностью, но вместо этого на ум пришло лишь тоскливое «единственного». Гая в расчет не брал: другое подразделение, сейчас – так и вообще другая сторона света.
- Сука, - думал, напряженно вглядываясь в спину тайчо через оптический прицел, - если выберется - сам урою.
В наушнике опять послышался приказ Молнии, прерываемый залпом выстрелов. В этот момент рука Какаши метнулась к пояснице. Райдо тут же дернулся от прицела, практически врываясь носом в землю, и закрыл голову руками.
Там, где ориентировочно находился Хатаке, прогремел мощный взрыв. Райдо окатило парочкой мелких камушков, посыпавшихся на него с укрытия. Учитывая отдаленность, на которой он находился от остального состава, тряхануло знатно. Досчитав до пяти, Намиаши вновь примкнул к пошатнувшейся, но устоявшей на сошке винтовке.
- Бешеный, мать твою! - не добившись от Какаши ни слова, Молния обратился к единственному на данный момент снайперу-диверсанту, - снимай двоих на два часа.
Райдо не стал уточнять, на два часа от него или тайчо; выцепил взглядом напряженную спину последнего и положил двоих в три выстрела: первый пришелся точно в голову, второму он прострелил плечо и тут же исправился, избавляя очередного змея от страданий.
Молния выкрикнул еще несколько приказов в адрес Какаши, мешая их с отборным матом и «сукиным сыном», но тот словно не слышал командира вообще. В голове метнулась мысль, что, возможно, что-то с передатчиком, но Райдо не успел высказать догадку вслух.
- Намиаши, сворачивай лавочку, блядь, - и, секунду погодя, Мианто обратился уже ко всем, - отступление!
Бешеный, заразившись от тайчо, сохранял молчание. Только напряженно выглядывал фигуру Какаши, стараясь, чтобы к тому не приближались на расстояние двадцати метров. Судя по тому, как Какаши дернулся, хватаясь за ногу, получалось у него дерьмово.
- Их слишком много, блядь, что ж ты творишь, ублюдок самонадеянный.
Молния, проявлявший ранее заправское терпение, окончательно слетел с катушек, прерывая эфир угрозами в адрес своего единственного снайпера.
- Единственного, ага, - отстраненно подумал Райдо, ох как невовремя вспоминая Мелкого, - сначала один заигрался в героя, теперь и я туда же.
Нужно было засунуть его в вертолет, как нашкодившего котенка. Нужно было, да вот только Генма впился рукой в плечо, сжимая, и Райдо остолбенел, не двигаясь с места. Если бы не Ирука, хороший мальчик Умино Ирука – они бы все сдохли, наверное.
Нужно было, да только вот все стояли, как в землю вкопанные. Каждый знал – им не выбраться, если вертолет накроется. А он бы накрылся, змеи, конечно, не то чтобы гении, но парочка метких ребят и у них отыщется.
Сраный жертвенник, думал Райдо, злясь на самого себя. Остаться должен был я.
- Минато-сан, - хрипло отозвался Райдо, наглотавшись пустынной пыли, - со всем уважением, но идите Вы нахуй.
Чуть ли не скопировал интонации Ируки; практически слово в слово сказал, что и тот тогда, стремительно разворачиваясь лицом в сторону неминуемой гибели.
Статус «пропал без вести» довольно быстро хотели перевести в «тело не найдено», но Райдо тогда устроил грандиозный скандал, чуть ли не с кулаками бросаясь на Молнию. «Тело не найдено» могло означать лишь одно – пустой гроб, погружаемый в землю. И ни тебе пресловутого гимна, ни американского флага, драматично развивающегося по ветру.
- Это вам не регулярная армия, - так говорил Джирайя, когда инструктировал их, совсем еще зеленых щенков с винтовками наперевес, перед первым заданием, - похоронят, если что, без изысков.

Выбрались, в итоге, все. Без потерь, конечно, не обошлось, но из их состава в живых остался каждый. Даже Хатаке, взмыленный, с безумным взглядом, раненный куда-то в ногу, доплелся до лагеря. Намиаши вернулся последний, скрежетал зубами от злости, но сохранял молчание.
Гробовое.
Минато полоскал их, наверное, часа два – все это время Генма носился вокруг Какаши, извлекая пулю или задевший его осколок. Райдо не интересовался, как там у тайчо дела – жив, и хуй бы с ним, со смертником. Командир провел беседу, больше похожую на избиение малолеток, тут же, в полевом госпитале, нисколько не озадачивая себя покоем других генминых пациентов. Пару раз пришлось брать паузы, когда взгляд Хатаке затягивало туманной пленкой. Неотложность Намиаши настораживала, ибо обычно разбор полетов происходил несколькими часами позже, когда раненных уже заштопали, а заданию присваивали какой-либо статус.
Благодаря Какаши и Райдо, статус был зеленый – вытянули все-таки, практически зубами вырвали из вражеской глотки свое. Какаши, судя по злобному, хищному оскалу, так и правда успел клыками пощелкать.
Молнию, впрочем, сей факт не останавливал. Ему вообще, судя по выражению лица, было все равно, как там они справились с заданием – было в его глазах что-то такое нездорово блестящее, плескающееся на самом дне, как монетка, брошенная в фонтан наудачу.
- Мелкий, конечно, - осенило медлительного Райдо, - повторение здесь никому не усралось.

В итоге им дали бессрочную увольнительную. Джирайя лично позвонил Райдо, избегая лишний раз общения с Хатаке, вычитал их обоих, но уже более спокойно, и намекнул, что через неделю-другую Минато успокоится.
Намикадзе вообще не выглядел как человек, который успокоится через неделю-другую – выгнал обоих практически взашей, разве что пинков не раздал. Не пожалел, конечно, но - побрезговал.

А пока – самолет и растекающийся в иллюминаторе Кливленд. Бизнес-класс, места рядом и молчание, повисшее между.
- Чем ты думал? - Райдо не выдержал первым, переливаясь злостью через край, - тебе что, совсем мозги отшибло? Или жить надоело?

- Мудак ты, - резюмировал Райдо, слегка удивленно изогнув бровь. Редкостный. Американцы про таких говорят, мол, one of a kind.
Ну а он сам - сам-то он кто? Взъелся на тайчо, словно моль на матушкины меха, и все порхает, порхает вокруг Какаши, никак не решится, откуда откусить часть повкуснее. А на деле самому тошно, потому что на каждую мошкару найдется кто-нибудь покрупнее. У него вот в жизни нашелся Генма. У Какаши - Ирука, и странно вдруг признавать, что вечно-один-Хатаке внезапно не просто кого-то вжимает в матрас, сбрасывая напряжение, а любит даже, наверное. Не любил бы - мозги б не отшибло. Так?
Как бы не так.
Намиаши, да. Простодушный и всегда немного угрюмый Райдо, Райдо рубаха-парень, если влить в глотку побольше алкоголя. Райдо человек со шрамом.
Некрасивым, лоснящимся шрамом от самой переносицы, уходящим куда-до в ребра. Где раскурочивает все новые и новые дыры мерзкий червяк, имя которого совпадает с именем известного в отряде медика. Разрежь его, Намиаши, пополам, а он будет весь словно яблочко - с подгнивающими червивыми тоннелями. Вот здесь ему отказали в долго и счастливо, здесь он сам попытался найти новый выход из положения, вот в том уголочке - пытается не вести себя, как слащавая девка, а вот тут, на поверхности, дырочка в яблочке совсем еще свежая - здесь он отключает телефон к чертовой матери, потому что один из тех двух номеров, что забиты у него в быстром наборе, сидит рядом. Вылакавший изрядную порцию виски Какаши, номер “1” в телефоне Райдо. Потому что забить номер Ширануи под такой многозначной единичкой - все равно что воткнуть себе остренький ножик меж ребер, в опасной близости к гоняющей туда-сюда кровь мышце.
Сердце, думает Райдо, и перебирает по памяти внутренние органы. Селезенку пропускает - этот мусор ему давно уже удалили.

Вот Какаши - мудак, а ты тогда - маниакальный больной придурок?

У Какаши все дома, в полном составе - Шиба, Бисуке, Акино и Гуруко, Ухей, Уруши, Булл, даже старенький Паккун недовольно ковыляет навстречу хозяину. И вся банда смотрит на Райдо заискивающими взглядами, ожидая угощений: Райдо не обманывает их ожиданий - достает из рюкзака банку с собачьими печеньями в форме косточек, ставит ее на кухне, предусмотрительно повыше.
Какаши весь какой-то больной и уставший, неудивительно - и как только Генма собрал его ногу обратно? Намиаши смотрит на него с подозрением, осматривает критически, а потом просто берет собак и идет гулять с ними в парке. Что от Хатаке толку - чтобы громко дышал в спину, отставая от них на чертовом своем костыле?
Собачки заслужили, чтобы с ними побегали, но старый Паккун идет медленно и величаво; в какой-то момент в его глазах появляется что-то такое, что Райдо частенько видит сейчас во взгляде тайчо, поэтому он отстегивает трясущегося мопса и берет на руки, подхватывая под упитанное пузо. Паккун приобретает помпезный хитрющий вид, словно его на руках несет сама престарелая королева Елизавета, и Райдо посмеивается, спуская остальных собак с поводка.
Они радостно носятся друг за дружкой, бегают с мячиком, полу-игриво рыча, и прибегают к Райдо за подачками. Райдо никогда не отказывает, в опасной близости нет Какаши, который может пожурить Намиаши за излишнюю сердобольность.
Паккун сидит на коленях Райдо, уютно расположившегося на лавочке, и периодически недовольно кряхтит, выбирая позу поудобнее. Иногда собаки подходят, чтобы потыкать мокрыми носами в пожилого приятеля, и тогда он смотрит на друга тайчо долгим понимающим взглядом.
- Ага, - говорит Райдо, чувствующий себя одновременно странно и уютно, разговаривая с собакой, - и меня тоже, друг, меня тоже.
Когда собаки сбиваются вокруг Райдо, спустя этак пару часов, кто-то из них просто обессиленно лежит в траве, высунув язык, а кто-то, кажется, стеснительный Ухей, дергает Райдо за брючину. У всех разом появляется обеспокоенная, несчастная морда, а Ухей начинает тихонечко поскуливать. Уруши смотрит так, словно не встань Райдо и не привяжи их всех к общей связке, он бы просто трусцой направился в сторону дома.
Там, где хозяин, туда, где хозяину плохо.
- Что теперь с тобой, с немощным, прикажешь делать? - Райдо разувается в коридоре и горланит куда-то в темное нутро квартиры, надеясь, что, если Хатаке спит, он его разбудит к чертям.
Нечего. На том свете отоспится.
Вот только если Генма собрал тайчо ногу, все остальное кому прикажете собирать - ему? Намиаши отпускает собак, мгновенно ринувшихся в квартиру, и смотрит на свои ручища - на пальцах утяжелители, на ладошках - мозоли, которые уже ничем не вывести. И вот этими самыми руками, преисполненными грубой силы, а никак не нежности, он должен собирать Какаши по мельчайшим осколочкам?
Где-то валяется часть побольше, где-то в джунглях, а где-то спрятались совсем крохотные, под пустынной пылью, невооруженным взглядом и не найдешь. И вот эти, последние, противные, в руки впиваются больнее всего - норовят залезть прямо под ногти, да обосноваться там, пока ранки не загниют.
Что в таких случаях говорят?
Райдо заходит в комнату, прихватив непочатую бутылку виски из рюкзака, и решает, что в таких случаях молча пьют.

Отредактировано Namiashi Raidō (18th Mar 2015 04:11:57)