Лететь навстречу бушующему ветру, сопротивляться его порывам – ничто не могло сравниться с этим ощущением полнейшей свободы, кроме одного – настоящего искусства. Искусства, призванного на одно мгновение замереть яркой картиной, поражающей сознание, чтобы в следующую секунду уничтожить все сущее в радиусе нескольких километров. Искусства, которое расцветает на миг, чтобы исчезнуть навсегда. Искусства, суть которого – взрыв!
Дейдара идеально балансировал на крупной глиняной птице, не теряя равновесия ни на секунду: сказывался недюжинный опыт полетов. В небе Дейдара мог совершать, казалось бы, невероятные маневры, при этом даже не боясь рухнуть вниз. Подрывник смотрел только вперед, слегка щурясь и закрывая лицо ладонью, как козырьком, чтобы солнце не слепило глаза. Он практически не обращал внимания на проносящийся под ногами ландшафт, превратившийся из-за скорости в разноцветные полосы, устремляющиеся к горизонту.
Рассекая крыльями облака, пташка стремглав проносилась мимо гор, лесов, озер и маленьких деревень, настолько однообразных и неинтересных, что Дейдаре начало казаться, будто они кружили вокруг одной и той же местности. Не один час Акацки парили на большой высоте, устремляясь в Страну Железа, славившуюся не только довольно суровым климатом, но полным нейтралитетом в войнах шиноби.
- Сасори но Дан-н-н-н-на, - назойливо растягивая букву «н», обратился юный отступник к своему напарнику. – Не то чтобы мне очень интересно, но зачем Акацки нужно сеять повсюду войну?
Дейдару и правда особо не интересовали задачи организации, на самом деле, он просто пытался разговорить существо, которое, по какой-то одному Мудрецу ведомой причине, вдруг оказалось его напарником. Мрачный молчаливый зануда с хрипящим низким голосом, его взгляд заставлял нукенина покрываться гусиной кожей и чувствовать себя неудобно. Больше всего раздражал – нет, бесил! – молчаливый укор Сасори, когда подрывник даже на секунду открывал рот.
Нукенин повернулся лицом к своему напарнику, этой необъятной громадине, которая представляла собой нечто грузное и устрашающее. Юноша даже представить не мог, что за чудище скрывалось под плащом и что за лицо он прятал под маской. На самом деле, Дейдаре было жутковато даже думать о том, что он мог увидеть, если бы не удерживал свое любопытство в узде.
А ведь отступник Ивы всегда славился любознательностью.