Лучший способ избавиться от врага - сделать его другом. Поговорка, услышав которую, Сенджу Бутсума либо громко рассмеялся, либо помрачнел. Человек старой закалки: дружить с врагом? Нет, лучше умереть от его руки, зато не пойти на глупые уступки!
Считал ли Тобирама себя таким же, как отец? Возможно, лишь отчасти: не вышел лицом в родителя, так младшему Сенджу свезло пойти в него характером и нравом, ведь кто, как не он, исправно исполнял все его приказы? Из уважения и благодарности, а еще из понимания того, что Бутсума ни за что не пойдет на мир, Тобирама никогда не заговаривал об этом, что не скажешь о старшем брате...
Хаширама. Старший брат. Может быть, младший Сенджу зачастую ведет себя так, будто именно он среди них двоих родился раньше, но в душе, еще с самого детства, Тобирама ровнялся на него. Криво, косо, но ровнялся. Мир, о котором грезил Хаширама, привлекал, но в то же время казался лишь глупой мечтой наивного ребенка. Видимо, не один Тобирама так считал, если вспомнить ту памятную встречу с Учихами у реки и слова Мадары. Однако, как бы не считали люди, старший брат показал завидное упрямство, не отказываясь от своего ярого желания, наконец, достигнуть понимания с другими кланами, а главное - с Учихами. А Тобирама просто помогал ему, хотя и не особо горел желанием объединяться с кем-то, вроде Учихи Мадары. Может, это была самая обычная братская ревность, а, может, предчувствие, основанное на наблюдении.
А наблюдать Тобирама умел.
Даже после союза Учихи были под постоянным его контролем: не давящим, а легким и ненавязчивым. Младший Сенджу всегда был в курсе того, о чем этот клан говорит между собой и как относится к их союзу с давними врагами. Да, кланы устали от войн и смертей близких, но надо быть дураком, чтобы не быть начеку хотя бы первое время. Тобирама бы не хотел проснуться однажды ночью от ощущения острого края лезвия катаны у своей шеи и с горящим шаринганом перед взором.
Впрочем, и Учиха были насторожены по отношению к Сенджу, но все равно продолжали помогать им в строительстве их новой общей деревни. Видимо, мир, о котором так мечтал Хаширама, был как никогда близок, и лишь одно омрачало Тобираму...
Решение старшего брата о том, чтобы деревней, - Конохой, как она была названа, - управлял именно Мадара. Абсурд! Чтобы во главе селения стоял человек, который к союзу пришел и то через проигрыш в схватке? Тобирама не питал к Учихе такой привязанности, как его старший брат, что было логично, но и лютой ненависти тоже не испытывал. Нейтралитет? Возможно. Просто Сенджу был настороже. И смотреть пытался со стороны, а судить - объективно. Так, как посудил бы рядовой шиноби из любого клана, а не Тобирама Сенджу. И то, что он видел, увы, не видел его старший брат.
«С ума сошел. Совсем от счастья с головой дружбу растерял», - думал Тобирама, сидя на углу тяжелого дубового стола в кабинете брата, а вслух все же повторять не стал. Не привык открыто показывать все, что чувствует и думает, да и Хашираму своими ничего не значащими мыслями обижать никогда желания не было.
Тот сидел за самим столом, а перед ним лежала пара бумаг, которые, видимо, брат как раз прочитывал перед тем, как Тобирама пришел к нему, чтобы поговорить. В комнате было чуть душновато из-за закрытых окон, но младший Сенджу не стал ничего говорить, решив, что лучше сразу приступить к самому разговору, не растекаясь мыслею по древу, начиная издалека. Это было не в его природе.
- Я хотел поговорить о назначении Мадары на пост Хокаге, брат, - эта фраза все же далась Тобираме с трудом, потому что он отлично знал, как Хаширама желает осчастливить своего лучшего друга и что он отчего-то видит именно его на таком важном посту. Однако, младший Сенджу не был ослеплен дружескими чувствами, а потому знал, Мадару Учиху подпускать к власти нельзя.